Шикарно прозвучала "Bron-Y-Aur-Stomp”. Вот эта-то песня была узнана почти мгновенно. Но и ее «золотой голос LZ» сумел вывернуть. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что она прозвучала почти акапельно. Нет, все инструменты конечно же присутствовали, но главными здесь были неподражаемый, в данный момент – очень веселый и озорной голос Планта и хлопки всего зала в такт мелодии. Все это просто перекрывало собой звук слегка приглушенных инструментов группы, да они, в общем-то, при таком исполнении, были не совсем и нужны. Но больше всего меня поразили и впечатлили в этом шоу мрачные, я бы так сказал, номера. Вот в них-то Плант на сей раз раскрылся наилучшим образом не только, как вокалист или фронтмен, но и как актер. Густой обволакивающий звук электрогитары, такой же глухой стук барабанов, и вот уже на сцене мы видим Роберта Планта, сгорбленного, вцепившегося в микрофонную стойку, всем своим видом изображавшего некое злобное монстроидальное существо, ехидно скалящееся из под ниспадавших на лицо взмокших волос. Так начиналась "Monkey”. Я не знаю, о чем эта песня, но по визуальной картинке мне почему-то сразу представился ее герой именно таким, как изобразил ее Плант – жутковатая злобная обезьяна. И голос вокалиста был под стать этому образу, так же нагнетал атмосферу страха и какой-то непонятной тревоги. И инструменты своими гулкими и глухими звуками тоже дополняли эту картинку. А партия ударника просто давила на мозг и на тело, казалось, почти физически пригибая Планта к земле, а зрителей вдавливала в кресла (тех, кто, как я, сидел). Но по ходу номера все чаще в голосе Планта стали пробиваться позитивные нотки, и номер пробудился, звук инструментов стал звонче, сам вокалист распрямился, его движения, поначалу бывшие какими-то скованными, оживились. Реально шедевр, настоящее украшение и альбома, и концерта. Плант здесь в наилучшем виде проявил себя и как мастер интонаций, и как настоящий трагический актер. Еще одним таким же мрачным и тревожным номером с настоящей актерской игрой Планта стала финальная песня концерта "Gallows Pole”. А еще этот номер может послужить настоящим уроком , как надо выворачивать старую классику, чтобы она оставалась такой же притягательной. Поначалу я не опознал ее, только когда Плант глубоким голосом принялся наговаривать текст, номер оказался узнан. Голос Роберта просто пугал, такие тревожные нотки прослушивались в нем. И сам образ, в котором предстал в моих глазах Роберт Плант на сей раз – это не образ человека, идущего на виселицу, а скорее – палач, который ненавидит свою работу, но, тем не менее, вынужден выполнять ее каждый день. Голос звучал очень обреченно и тоскливо, музыканты так же не способствовали созданию в этой песне атмосферы радости. Я постоянно ждал, что вот-вот песня начнет разгоняться, как обычно, но нет – Плант пел как-то обреченно-монотонно на протяжении всего номера. И, тем не менее, в ходе всей восьмиминутной песни в голосе так и метались самые разнообразные эмоции – от безнадежной тоски, до некоторых проблесков надежды. Тоскливо, больно, но безумно красиво. А в самом конце песни Роберт Плант выдал такое, чего я уж никак не ожидал на этом концерте. Как я уже писал, в ходе всего шоу вокалист пел, в основном, в среднем диапазоне, поражая больше всего лишь интонациями и своим неповторимым тембром. Но вот тут-то, в самом финале Роберт завернул такой душераздирающий высоченный пассаж, как в старые добрые времена – палач вырвался из плена своей ненавистной профессии! А мне, да и всем, у кого есть уши, стало ясно – Роберт Плант вовсе не утратил силы и мощи своего голос. Ну а в том, что голос его не утратил своей красоты и эмоциональности, никто и не сомневался, а для сомневающихся доказательством вполне мог бы послужить весь этот концерт.