Концерт с самого своего начала показал, что это концерт Роберта Планта. Все не как у людей! Музыканты вышли на сцену не поочередно, оставив последним Планта, а толпой, и, не дав зрителям как следует прочувствовать «неправильность» этого выхода, поразили зал первой же песней. Да, текст был узнан с первой же строки, но зазвучал "Black Dog” как-то замедленно, чуть ли не по блюзовому, во всяком случае – с явно читаемыми блюзовыми интонациями. А далее номер слегка ускорился, Плант и Патти очень своеобразно пропели, а может – продекламировали его дуэтом, в сопровождении явно шестидесятнических гитар, и если бы я не знал, что песня эта родом из 1971 года, то с легкостью мог бы подумать, что она лет на 10 старше. Аканья Планта прозвучали не растянуто, а достаточно отрывисто, а вот зал тут слегка подкачал – когда вокалист поворачивал микрофон к аудитории, в ответ ему звучало нечто нечленораздельное. Возможно, зрители просто поначалу были слегка ошарашены такой подачей материала, потому что впоследствии зал полностью реабилитировался, очень дружно реагируя на реплики Планта. Так же были поданы и все остальные песни концерта. И голос Планта, и интонации, и звучание инструментов явно отсылали нас в те далекие времена, когда мир был проще, музыка – более искренней, и технические новшества не могли заменить собой эмоции и живые чувства. В ходе концерта прозвучало пять или шесть песен с нового альбома. Большинство из них не очень отличались от студийной записи – сам концерт, как я уже писал, был настроен на волну 60-х, и студийные версии – также. Но и эти номера были слегка приукрашены растянутыми инструментальными партиями и утяжеленным звуком ритм-секции. И, конечно же, никуда не делись традиционные плантовские причитания, только на сей раз они были более отрывистыми, такими, как и были они, наверно, в те годы, когда ему еще не было и 20 лет. В ходе шоу Плант не очень-то много общался с залом, уделяя больше времени пению. Он лишь представлял солирующих музыкантов, объявлял кое-какие из номеров, порой интересовался, всем ли хорошо, при этом называя наш город "St. Petes”. Кто-то мог уловить в таком обращении какую-то насмешку, злую иронию, но для меня же все прозвучало дружеской шуткой, незлобным подтруниванием над старыми и добрыми друзьями – ибо сопровождалось все обаятельной улыбкой и произносилось таким же доверительным и добрым голосом. Очень здорово прозвучал номер в исполнении Бадди Миллера "Somewhere Trouble Don't Go”, первоначально державшийся на гулком густом звучании слайд-гитары. Голос Бадди не могу назвать ярким, но в отсутствии эмоций ему не откажешь. А в середине номера в канву номера вдруг неожиданно вплелся сольный выход Даррелла Скотта. Гитарист в течении пары минут терзал мягким акустическим перебором струны своей гитары абсолютно в духе работ Джимми Пэйджа в рядах ранних LED ZEPPELIN. И эта вставочка, очень контрастирующая с предыдущей и последующей частями песни, совершенно к месту и очень эффектно улеглась в надлежащем ей месте. А Плант все это время покачиваясь и улыбаясь стоял, облокотившись на микрофонную стойку, скрестив ноги, с удовольствием вслушиваясь в происходящее на сцене. Лишь на пару минут в финале номера он сменил свою позу, достал губную гармошку, и промяукал на ней раздирающее душу соло. Цеппелиновские же номера были, как всегда, вывернуты буквально до неузнаваемости. Как и с первым номером концерта, в некоторых из них поначалу узнавался лишь текст, а уж потом ухо находило в мелодии что-то знакомое. Одни звучали чуть замедленнее, в других на смену привычной акустике пришла густая электрогитара, третьи были сдобрены гулкими барабанами.