Калужский - известная личность. Его знали все рок-фаны Екатеринбурга. Его знали в Москве, Санкт-Петербурге, Иркутске. С ним знакомы в США, Великобритании, Ирландии, Финляндии, Швейцарии. Говорят, что с ним не сработался Слава Бутусов (бессменный лидер одной советской поп- группы с постоянно меняющимся составом, неожиданно добившейся кратковременного успеха в конце 80-х годов) - неправда, это Калужский не сработался с ним.
 Самое удивительное, что при всем при том Калужский - вовсе не музыкант. Поет и играет на гитаре он крайне редко, на публику - еще реже (хотя лично мне ужасно нравились в его исполнении "Стихи о советском паспорте" популярного в 30-е годы поэта, положенные на чрезвычайно игривую мелодию). Несмотря на столь вопиющее качество (которым, кстати, отличаюсь и я), а может именно благодаря ему, Калужский был чем-то вроде главного администратора Свердловского рок-клуба в тяжкие годы его становления. Боюсь показаться нескромным, но еще больше кокетливым, тем более, что факты - упрямая вещь: Калужского на столь ответственную должность выдвинул я.
 Я знаю Калужского давно и знал бы еще дольше, если бы не разница в возрасте - один год. В школе такая разница казалась огромной, и хотя мы были шапочно знакомы, я, в основном, наблюдал за ним издалека.
В годы ученичества Калужский был резвым и саркастическим юношей. Его излюбленным занятием было - ставить "саечки" младшим товарищам, которых Калужский подлавливал при входе в храм наук. Правда, сегодня он этого факта категорически не припоминает. После школы он стал работать в магазине мебели, по моему грузчиком, но это не мешало знать, что цена на кровати в магазине  едина для всех.
 Году в 75-м, летом, у нас во дворе устраивались маленькие фестивали. Из нашего подъезда к дощатой эстрадке протягивали кабель, подключали гитары, играли на них и пели все, кому не лень. А молодежь со всей округи танцевала. Мне эта музыка (в основном исполнялся советский "недорок") откровенно не нравилась, а выйти потанцевать в поисках интимного общения тогда еще не хватало духу. Поэтому я сидел в своей комнате в гордом одиночестве и заглушал дворовую эстраду Бетховеном.